XXIII
22 апреля
Мой Рауль, я так страдаю этой ночью, что
не могу не вскочить с кровати и не выплеснуть мою боль тому, кто столько раз
утверждал, что понимает меня! Рауль, сегодня я послала за дочерью, но мне её не
отдали! Хотела пойти тотчас вырвать её из рук отца, но Амброзина заставила меня
понять, что я не могу и не должна этого делать. В конце концов, - объяснила она
мне – это всего лишь на несколько дней, пока всё не прояснится, пока ты не
«помиришься» с Руи, - сказала она, она, которая находится в неведении о том,
что произошло между мной и мужем, и о том, в чём я ему призналась!
Я страдаю ужасно
лишь от мысли, что у меня могут отнять мою Марию! Не смогут, нет, Рауль? Какие
права у моего отца на неё? Мой муж имеет большее право, чем я? Может быть, они
её больше любят? Я безумно люблю свою дочь! Никому она не нужна больше, и никому
она не может доверять, кроме меня. Кто сможет воспитать её лучше, чем я? Дочери
принадлежат матери. Все провозглашают, что великая, необсуждаемая роль женщины
– быть матерью, но единственный из двух супругов, кто имеет реальные права на
ребенка – это отец. Всегда эта наша жалкая подчинённость! Мужья имеют над
жёнами абсолютную власть. Они принимают решения и отбирают их назад, оправдываясь
двоежёнством, расставанием, жестокостью!
Хочу верить, что
всё, что делается по отношению ко мне, делается лишь для того, чтобы напугать
меня, не так ли? Что плохого я сделала Марии? Никто не может отобрать дочь от
матери. Но если у меня её заберут силой, посредством какого-нибудь несправедливого
суда, произойдёт огромная драма: и более мирные создания защищаются когтями и
зубами, когда у них крадут их детей!
И вот мой муж,
который через несколько месяцев после свадьбы завёл любовницу прямо напротив
моего дома, который к настоящему времени более года жил открыто в
Лоуренсо-Маркеш с другой женщиной, который, пока мы находились в Торреше,
унизив меня перед моими же служанками, покинул дом, и живя неделями неизвестно
где, мой муж, этот образец добродетели, теперь имеет право требовать развода,
заставлять меня жить, как служанку, отбирать у меня дочь, и даже, насколько я
понимаю, безнаказанно убить меня, поскольку он защищает свою честь, этого моего
мужа с готовностью оправдает любой суд! Законы допускают месть!
Я готова
бунтовать! Я никогда не принимала, потому что никогда не прочувствовала,
феминистских теорий, которые во время нашего досуга и прогулок в Сакре Кёр нам
проповедовала наша рыжая соученица Мисс
Нанси из Бригтона. Наоборот, как определенная тенденция, она меня порабощала, а
не освобождала… Я была рождена со склонностью хотеть того, чего хотят другие,
чувствовать удовольствие идти навстречу удовольствию большинства; со
способностью удваиваться и отражаться с любимом человеке – посвящать себя ему.
У меня нет воли…
Моя душа совершенно
женская, она никогда не желала освобождения – никогда не хотела быть чем-либо,
лишь тем, что она есть. Но сейчас мне в голову приходят разрушительные идеи
мисс Нанси, её пламенный бунт против лживости общества, против властного
эгоизма мужчин, которые создали законы брака лишь для себя. Ты была права,
дорогая подруга!
О, мой Рауль, я
страдаю от многих несчастий сразу, но главное из них – это то, что я тебя
люблю! Я уже не могу плакать! Как было бы хорошо поплакать!.. Если бы ты меня
любил, как я предполагала, ты бы страдал, глядя на мои мучения и зная, что
из-за тебя я терплю весь этот ад! Но я не виню тебя ни в чём, мой Рауль! Любить
тебя, как я люблю – это моё несчастье!
Тебя не убеждает
моя стойкость? Тебя не трогает моё страдание? Я ещё не искупила всеми этими
ужасами того зла, которое причинила тебе, не желая того? Ты не видишь, что
пропасть, в которую я падаю, притягивает меня с силой огромной, безумной,
фатальной моей любви к тебе? Несколько месяцев назад ты говорил мне: «Что
значит для меня твоя любовь, если я не могу простить тебе преступления,
совершённого, когда я тебя любил». Но единственным доказательством твоей любви
было бы твоё прощение! «Преступление»! Всего лишь легкомыслие… О, насколько ты
меня сделал счастливой, настолько ты меня делаешь несчастной! Если ты не можешь
меня простить, не нужно ничего делать. Всё закончилось. О чувствах нельзя
умолять, их нельзя передать. Только небо может нам их внушить. Только Бог. Если
бы он положил конец моим мукам, потому что я страдала уже слишком, если бы он
вырвал у меня из сердца, из души, из тела эту дарованную любовь, от которой я
горю, как в аду!
Нет, я не хочу
жить больше! Если мне придётся жить, то вся моя жизнь будет постоянным
искуплением преступлений, которых я не совершала, непрерывной мукой тоски и
болезней!.. Я наказана больше за свой характер, чем за свои недостатки. Из нас двоих ты менее несчастлив: твоя любовь
была невелика и ты быстро излечился… Какой была, в конце концов, твоя любовь?
Такой маленькой, Бог мой, такой маленькой, что от первого же удара по самолюбию
она сломалась, угасла… О, мужчины!...
Как
отвратительно жить! Если бы мне умереть! Но моя дочь? Она нуждается во мне.
Никто не любит её, как я. Возможно ли, чтобы у меня отобрали дочь? Ну, скорее
же, Рауль! Скажи мне: могут ли украсть у меня мою Марию? О, как я страдаю из-за тебя, и как ещё буду
страдать! Ты самый изысканный палач, Рауль. Если бы по крайней мере любил
меня!.. Но нет, ты мне не отвечаешь!.. Как возможно, что я люблю того, кто меня
ненавидит, кто мне не доверяет, кто презирает любовь без границ, как моя? Это
возможно? Можно ли любить зло, терзающее нас? Можно ли любить кинжал, который
нас ранит? Смотри – я целую руку, бьющую меня, люблю душу, которая травит меня!
Как я несчастна! Никто и никогда не будет любить тебя так, как люблю я: Никогда
больше! В одиночестве, с которым ты встретишься позже, ты будешь плакать обо
мне смертельными слезами тоски!
Я потеряла всё!
Всё! Не сомневаюсь, что мой муж страдать не будет, между тем, как я терпела его
шесть лет и даже теперь, со всей решимостью и духом самопожертвования,
возможно, выносила бы его, если бы в моём сердце не было бы тебя.
Тебе всё ещё
недостаточно доказательств моей любви? О, Рауль, ты неблагодарен! Каких ещё
доказательств ты хочешь? Ради тебя я противостояла слухам и унижениям, сносила
молча все свои беды, принесла в жертву отца, мужа, дочь, дом, честь, имя,
счастье, ради тебя встретилась лицом к лицу о смертью, когда могла быть убита
мужем! Но что это всё значит по сравнению с мукой любить тебя и потерять тебя?!
Я вот я, 25-ти лет, одна! Одна, более одинокая чем когда-либо, в моём сердце
борются два вечных начала – одно, это мой погибший домашний очаг, умерший в
страшной агонии, второе – твоя любовь и мечты, которые она во мне зажгла.
О, Рауль, каким
несчастьем было полюбить тебя! И как если бы этих мучений не было достаточно, я
не получаю от тебя ни одного слова утешения, хотя бы одного, которое бы
смягчило мои наказания! Я не хочу от тебя жертв, прошу тебя об одном простом
слове, которое мне придаст сил. Есть слова, которые дают поддержку, есть слова,
которые нам помогают, есть слова, которые рождают энергию. Рауль, я не прошу у
тебя любви, прошу тебя о жалости! Одно твоё слово спасёт меня!
Мой Рауль, я
умираю от печали. Мой Рауль, напиши мне хоть слово, одно только слово для твоей
Габриэлы.
Комментарии
Отправить комментарий