VII
19 февраля
Мой Рауль, я совершала безрассудства на безрассудствах, признаю.
Одни потому, что не было никого, кто бы меня предупредил об опасности (сколько
раз я тебе рассказывала, как страдала всю свою жизнь из-за отсутствия матери),
другие по причине моей уверенности в том, что я делала и по причине полного
незнания правил поведения на этой земле и в этой стране, в которой, как ты
знаешь, меня не было с 13 до 18 лет, в которой я потом вышла замуж, жила
достаточное количество времени то с моим мужем в этой длинной комиссии в
Порт-Саиде, то в деревне Торреш-Ведраш; а некоторые безрассудства я совершила
потому что в моем сердце и голове внезапно появилась большая любовь к тебе.
Свободное поведение, за которое
ты меня порицаешь – та вещь, которую во Франции никто и не замечает. Например
то, что я гуляю одна с Арналду в окрестностях Лесы; что мы вместе посещаем
выставку картин в Мизерикордии[1]; что в
дождливый день мы вошли в один экипаж…; что вернулась с Арналду поздно вечером
на трамвае из Фож и Седофейты; что один или два раза я принимала его у себя в
доме; всё это – те вещи, которые только в этой земле замечают и осуждают. Я не
знала, что наблюдают за всем; не знала, что на улице Принсипе у меня были
соседи и соседки, которые следили за каждым моим шагом – даже за самым обычным
и невинным; не знала, что на улице живут сеньоры, которые разговаривают с моими
служанками, подзывают их, знакомятся с ними со всей вежливостью, а потом
подкупают их деньгами и подарками, чтобы знать всё. Что происходит в доме; не знала
я и того, что мои фразы будут повторяться друзьями и подругами с совершенно
другим смыслом, чем я в них вкладывала; что определённые шутки были поняты
превратно; что благожелательность, с которой я разговаривала или улыбалась
малознакомым людям на улице станет мотивом для замечаний, что на улицах и углах
Порту есть масса бездельников, которые придумывают для смеха сплетни, которые
весело распространяют, каждый раз всё более подлые и сомнительные. Я не знала
всего этого, но теперь признаю, что мне следовало быть более осмотрительной. Сейчас
я соглашусь, что не должна была выходить из дома в полночь, чтобы отправить
тебе мои письма, подвергаясь опасности преследования, что и произошло; и
возвращаться иногда так закутанной в вуаль, что давала почву для подозрений,
что это был тайно переодетый ты; соглашусь, что не должна была доверять слугам,
которых не очень хорошо знала, как, например, Эмилию, которая в течение двух
лет мне казалась такой хорошей девушкой, что я была к ней благосклонна, дарила
ей подарки и поверяла секреты. В конце концов, должна признаться тебе, мой
Рауль, что это посвящение в тайны было частью моего счастья – я не могла таить
всё в себе, хранить только для себя это бесконечное удовольствие любить тебя!
Но я дорого заплатила за своё
легкомыслие, главным образом тем, что ты покинул меня, что у меня украли твою
любовь. Я не придавала этому легкомыслию значения и натворила много, однако встретила
с открытым лицом все эти «говорят что», эти «достоверные известия», которые
затем сплетутся вокруг нас – встретила всё это, однажды, когда чувствовала себя
сильной в твоей любви, любимая тобой, мой Рауль, мой единственный Бог на земле!
Что значат все эти сплетни, ложные и несправедливые, перед моим огромным чувством?
Какое мне дело до того, что другие могли бы сказать или подумать, если у меня
был ты, и иметь тебя, значило иметь всё, что я могла бы желать в жизни. Мною
пренебрегли? Если я была с тобой, моя любовь! Бросили меня? Если я была у тебя
в объятиях, возлюбленный моей души! Я была счастлива, и мне не было дела до
всего остального.
Все мои мечты были о том, чтобы
покинуть эту землю и обосноваться нам вдвоём в каком-нибудь тайном местечке, во
Франции или, может быть, в Германии (ты думал про Лейпциг), у спокойного и
благородного очага, вдали ото всего и ото всех, соучаствуя твоим самым интимным
желаниям и мыслям, наслаждаясь твоей славой, живя для тебя, для моей дочери,
для искусства и для любви. Я верила тебе, верила, на своё несчастье! Легковерная
до безумия и неопытная, я – слабое создание, мне в жизни необходим ясный ум, который
бы меня вёл, сильная рука, которая бы меня защищала и проводила по правильной
дороге, душа художника, как твоя, чтобы быть зеркалом моим самым главным и
самым прекрасным стремлениям. Вот мечта, которую ты взлелеял, Рауль! Эти
недостатки, отсутствие чувства меры, отсутствие жизненных навыков, на которые
ты мне указывал, и мои женские слабости, которых очень много, которым в
настоящее время я обязана моим несчастием, всё это, друг мой, исчезло бы, если бы ты был рядом и оказывал бы
на меня полностью своё влияние. Как бы мне нравилось быть ведомой тобой по
жизни, слушаться тебя во всём, подчиняться тебе – быть твоей вещью. О, какое
удовольствие чувствовала бы я, слушаясь тебя, будучи маленькой девочкой в твоих
руках!...
Рауль, мой Рауль, почему ты убил
мою прекрасную мечту? Почему ты так несправедлив ко мне?
Целует тебя медленно та, кто
любит тебя до смерти
Габриэла.
VIII
22 февраля
Рауль, приди поддержать меня, будь милосерден. Моё сердце разорвано
на куски. Каждый день я прихожу во всё большее отчаяние. Я схожу с ума. Сегодня
я не могла делать ничего, только плакала. Когда служанка пришла ко мне в
комнату и сказала мне, что для меня нет никаких писем, это слово «никаких»
ранило меня. Знаешь ли ты, как я сама себя терзаю? Понимаешь ли ты меру своей
жестокости? Имей сочувствие ко мне, Рауль! Имей сочувствие! Если бы моя малышка
сегодня не была больна, я сходила бы в аптеку купить кофеина, чтобы придать
себе сил, чтобы снять с себя ощущение депрессии, в котором я нахожусь, и
попытаться найти тебя. Но врач сказал служанке, что мне не следует выходить
одной – что это будет безрассудством.
Я бы хотела увидеть тебя, хотя бы
на минуточку! И никогда больше не видеть. Я уже искала тебя в твоём доме…
Прости! Почему ты прячешься от меня? Если ты меня встретишь на улице, скажи мне
«добрый день», протяни мне свою руку, не мучай меня своим презрением, которым
ты меня убиваешь. Я люблю тебя, мой Рауль! Я не такая, какой ты меня
воображаешь, нет. Я хорошая, верная, очень добрая, и если я что-то и делала
плохого, то я от этого избавилась. Источник всех моих несчастий– моя несчастная
романтическая душа!
Тот, кто тебе сообщил, что у
Оливии была со мной сцена, и что она мне говорила отвратительные слова, тот
обманул тебя. Не было ничего кроме того, о чём я тебе уже рассказала, ничего
больше. Бедная она! Если бы ты знал, как она доверяла своему мужу, и как я её
убеждала доверять ему и дальше! Как Оливия меня целовала, как благодарила, как
она была взволнована, что я разрушила интриги, в которых её представили её
муже! Твои обвинения несправедливы. Я уже рассказала тебе всю правду. Ответь
мне. Я страдаю, Рауль, очень страдаю! Имей сожаление ко мне. Если ты когда-либо
в жизни страдал, имей милосердие к моему страданию. Это несправедливо. Это бесчеловечно.
Ты убиваешь меня. Даже моя дочь не утешает меня. Ты – моё наваждение в каждый
миг моей жизни. Нет для меня ни минуты спокойствия. Я ощущаю тебя рядом, здесь,
здесь, рядом со мной, утром, вечером, каждый час дня, до ночи, когда ты
волнуешь меня во сне. Ты – раковая опухоль моего сердца. Чувствую, что в
теснейший узел я связана с тобой, моё тело отлито вместе с твоим телом, моя
душа – с твоей душой. Есть симпатия физическая, любовь в одно и то же время
абсолютно материальная и абсолютно духовная. О, ну почему я так тебя люблю? Не
знаю! Не знаю!..
Вижу, что не могу с собой
справиться, что ты для меня – фатальное притяжение, сладкое и ужасное
помешательство, которому я не могу противиться…, которое меня убьёт. Знаю, что
надвигается на меня огромное несчастье, от которого я не могу и не хочу быть
свободной. Эта любовь вызывает в душе очень противоречивые чувства, боль и
удовольствие совершенно противоположные, о которых я и не предполагала, что они
могут быть во мне. Я не узнаю себя!.. Меня истощает такое страдание!.. Что это,
Бог мой?
Рауль, сейчас три часа ночи! Я
пойду лягу и буду плакать. О, чтобы ты никогда не страдал так, никогда, Рауль,
мой возлюбленный.
Габриэла.
IX
26 февраля
Любовь моя, Рауль, ты добрый, ты добрый. Пожалей меня. Я правда не
сделала ничего плохого, чтобы так страдать. Пожалей меня. Страдаю. Люблю тебя.
Ты никогда больше не встретишь женщины, способной, как я, так понимать твою
артистическую душу, твою музыкальную душу, твою утончённость, твои стремления.
Но и я никогда больше не встречу душу, как твоя. Мой дух и моё сердце стремятся
к тому, что только ты можешь понять и удовлетворить. Ах, как я была счастлива с
тобой, говоря и обсуждая музыку, или играя вместе с моей малышкой!
В противоположность этому жизнь с
Руи, с неверным, грубым, вульгарным, полным высокомерия и дворянских
предрассудков, была мне отвратительна, и я больше не могла так существовать.
Это было невыносимо. Ты встретил меня печальной вдовой, так как отсутствие
моего мужа хотя и приносило мне спокойствие, но также огорчало меня, показывая
мне, как неудачно я вышла замуж, и насколько я непонята. А ты заботился обо
мне, наполнил мою душу иллюзиями, а потом покинул меня, пренебрёг мною. Рауль,
имей милосердие ко мне. Скажи мне хоть одно слово, напиши мне хоть одно слово!
Рауль, ты добрый. Рауль, мой святой, имей жалость, много жалости ко мне. Твоя
Габриэла.
Х
5 марта
Сеньор, вот уже целую неделю, днём и ночью я жду одного вашего
слова, только одного. Не могу больше! Уничтожение всех дорогих мне иллюзий,
таких приятных; такая несправедливая потеря моего счастья; и всё это вместе с
ужасным душевным страданием, о котором я рассказывала, привели меня в состояние
такого отчаяния, возбуждения и сумасшествия, что не знаю, как выйти из него!..
Эти последние слова, которые вы получаете от меня, будут выражением всего
огорчения, глубокой печали, которые я чувствую из-за всего, что произошло.
Будущее откроет вам всю правду, и то, как я страдала до самой глубины моей
души, и в самых своих искренних чувствах. Сеньор был готов меня обвинять… и был
глух к моим оправданиям. И ни одного слова в ответ! Я не заслужила этого,
сеньор! Никогда я не ждала такого от себя. Но для меня вы мертвы навсегда после
того, как вы ядовито оскорбили чистоту моей любви, после того, как вы трусливо
убили мою душу.
Правда, справедливость,
благородство, любовь были лишь химерами. Прощайте. Никогда вы больше не
получите от меня ни слова, ни взгляда.
Габриэла.
P.S.
Через посыльного посылаю вам то,
что у меня осталось от вас. Надеюсь, что вы мне тоже пришлёте письма, которые я
вам писала в этом ноябре.
Г.
XI
7 марта
Рауль, полученное этим утром от моего отца письмо заставляет меня
немедленно ехать в Лиссабон, чтобы провести с ним его день рождения 9 марта.
Это – предлог. Я знаю это. Полагаю, что до них дошли какие-то слухи о Фернанду
де Алмедиа, об Арналду и обо мне. Мой отец слишком суров, чтобы простить или
извинить то, что его не устраивает! Я уже знаю, что буду много страдать и не
смогу себя защитить, так как вижу, что обстоятельства будут против меня. Прошу
тебя об одной услуге: позволь мне сказать тебе «прощай».Молю тебя – не откажи
мне в этом последнем удовольствии, в самом последнем! Если ты не откликнешься,
пойду искать тебя в тех местах, где ты обычно бываешь – на улице, в твоём доме
– будь что будет. Меня ничто не остановит. Хочу видеть тебя. Скажи мне – как,
во сколько, где мы сможем встретиться? Ещё два дня я буду принадлежать себе.
Два дня буду рядом, рядом с тобой, моя любовь.Если бы ты меня любил, чтобы то
ни было, мне бы хватило смелости быть рядом с тобой! О, как я буду страдать. Ты
околдовал меня, Рауль! Ничего могу поделать с этой любовью, которая меня
поглотила всю. Но я хочу сказать тебе «прощай». Скажи, как будет лучше. Сделаю
всё, что ты скажешь, всё, всё, только бы сказать тебе «прощай», только бы
говорить с тобой один раз, увидеть бы твои родные глаза, но так, чтобы они мне
не говорили о любви…
Твоя, любящая тебя
Габриэла.
XII
7марта
Моя сумасшедшая любовь, благодарю тебя за то, что у тебя есть
немного жалости ко мне, пославшей к тебе мою служанку Джулию, которая тебя
встретила на улице и вручила тебе прямо в руки моё письмо и сказала тебе о моих
намерениях, чтобы ты снизошел к моей просьбе, и что я бы тебя не искала, если
бы ты искал меня сам. Почему ты мне не писал, хотя бы в двух строчках, как мы
встретимся? Почему не прочитал тут же моё письмо, вместо того, чтобы положить
его в карман, не открыв, как сказала мне Джулия? Однако, я увижу тебя… Я увижу
тебя, я буду говорить с тобой, буду слушать тебя, буду рядом с тобой, буду
всматриваться в твои прекрасные обожаемые глаза. О, когда я думаю, что скоро я
тебя больше не увижу… Это бесчеловечно, моя любовь! Это мука. Лиссабон для меня
– ад. Мой отец это насилие и суровость без предела. Ты не можешь себе этого
представить. Если бы ты знал, как он, с этими прекрасными внешними манерами, с
этими стеклянными глазами и ясными словами заставлял страдать мою бедную мать –
такую прекрасную и такую печальную женщину. Если бы ты знал, как он был суров с
моим братом Америку, импульсивным, легкомысленным, но с прекрасным сердцем.
Если бы ты знал!.. Что он мне скажет? Что со мной сделает?
Когда я снова увижу тебя, мой
Рауль? Теперь ты уж точно меня совсем забудешь… О, молю тебя, думай о твоей
Габриэле, думай и… позволь многократно твоей возлюбленной душе воссоединяться с
моей! Я так тебя люблю!.. Чувствую, что
люблю тебя гораздо больше, чем я думала, что я тебя люблю!... Клянусь тебе в
моей абсолютной искренности. Верь мне, и ты никогда не раскаешься. Помни обо
мне. Рассказывай мне о твоих артистических проектах. Разговаривай со мной о
музыке, которую будешь сочинять, разговаривай со мной о твоём искусстве. Ты
продолжаешь работать в португальской опере? Расскажи мне об этом, расскажи. Я
влюблена до крайности в твой дух: могла бы жить без твоих поцелуев, но не могла
бы без духовного единения с этим искусством, в котором твои руки обладают
способностью уносить меня далеко от земли!.. Рассказывай мне всё. Твоя жизнь
интересует меня больше моей. О, я надеюсь, что ты мне поверишь! Я буду очень
правильной и благоразумной. Увидишь, увидишь. Пиши мне обо всём, что ты будешь
делать, час за часом. Дай мне решимость днём думать, что ночью я вернусь к
тебе, когда буду писать тебе, рассказывать тебе всё, что происходит во мне –
для тебя, мой лучший друг, лишь друг. Не оставляй меня. Люби меня чуть-чуть. Ты
никогда больше до меня не дотронешься, но я буду, несмотря на это, всегда твоя,
вся, вся, вся! Тебе не надоест, если я тебе буду писать часто? Можешь мне не
отвечать, пусть лишь раз в неделю будет малюсенькое письмо, и твоя Габриэла
будет счастливей всех созданий в мире!
Рауль, я обожаю тебя! Смотри, мой
возлюбленный, лишь мысль о том, что я тебя завтра увижу, наполняет меня
надеждой и сумасшедшей радостью. Мой Рауль, ты никогда больше не будешь один!
Если ты будешь немножко думать обо мне, это тебе принесёт счастье. Верь, мы
поймём друг друга. Я не могу жить, не любя. Как и твоя, моя душа абсолютно
нуждается в искусстве и в любви. Как-то ты мне сказал, что моё образование
заполнило мои вены стихами и романами, и что моя душа, пропитанная романтизмом,
забрала все моменты литературных отношений.
Возможно, мой друг, возможно. Как бы то ни было, из-за характера или
из-за образования, но я вижу жизнь так, чувствую её так, и только так её люблю.
Существую, потому что во мне существует любовь. Я для неё живу, для неё – моё
предназначение – любить. Женщина – это существо, которое любит. Жизнь женщины,
это жизнь её сердца.
И оно так страдает, так! Ты
скажешь мне: чистое страдание не является ли истиной? Без сомнения. Моё
страдание учит меня любить тебя лучше… Ты, мой Рауль, настолько мой идеал во
всём, что я уверена, что во всём мире нет другой души, которая бы лучше
сочеталась с моей.
Но какое беспорядочное письмо!
Прости мне мои ребячества. Это любовь, Бог мой! Я предпочла бы конец всего,
всего, жизни без тебя. Прощай. До завтра.
Уже четыре часа, рассвет. Доброго
утра, моя любовь, моя жизнь, моё всё! Люблю тебя, больше ничего. Я впервые
люблю так. Ты моя первая любовь. Из сострадания, собери крохи той любви,
которая была у тебя ко мне, и дай мне.
Я так опечалена тем, что должна
уехать!.. Мой возлюбленный, как я смогу оторваться от тебя? Когда я снова увижу
тебя? Любовь моя, заверши мои мучения! Будь добр к той, которая тебя обожает!
Дай мужества твоей
Габриэле.
XIII
8 марта (на рассвете)
О доброе и возлюбленное сердце! Я спала лишь два часа. Вышла в сад,
где сорвала для тебя последние розы. На них ещё утренняя роса.Cохранила бы их вместе с тобой, а когда
они умрут, сохранила бы их снова! До скорого, моя огромная любовь. Ты позволишь
мне целовать твои любимые руки, которые я никогда не забуду, которые играли для
меня, только для меня, эти меланхолические произведения Шумана и Шопена,
которые твоя романтическая душа понимает, как никто не понимает в этом мире.
Я опечалена: я увижу тебя в
последний раз! Через несколько часов всё будет кончено!... Поезд унесёт меня! О
мой Бог. Что будет со мной? Где мне взять мужества, в котором я так нуждаюсь?
Мне страшно говорить тебе «прощай»!
До скорого. Не заставляй меня
ждать
Твоя, которая любит тебя больше
всего на свете,
Габриэла.
p.s.
Прийти мне в том платье, в
котором ты меня видел в тот первый день, когда мы говорили, и которое тебе так
понравилось…
Хочешь?
Г.
Комментарии
Отправить комментарий